16 февраля 2021 года был опубликован приказ о создании нового театра в Новосибирске. К «Глобусу», «Старому дому», «Красному факелу», «Дому Актёра» и нескольким совсем молодым театрам добавился Новый драматический театр.
25 февраля министр культуры Новосибирской области Наталья Ярославцева представила руководство нового государственного учреждения: директором стал экс-депутат Заксобрания Виктор Старков, а художественным руководителем — вице-спикер Заксобрания Анатолий Кубанов.
Открытие НДТ сразу обросло слухами в театральном и политическом кругах Новосибирска. Первым «маячком» стала давняя дружба Старкова и Кубанова: друзья на государственной арене с 1990-х, вместе сменили несколько политических партий (занимая руководящие посты) и являются депутатами Заксобрания. Именно поэтому на второе обстоятельство — историю с «Глобусом» — обратили немало внимания: Старков и Кубанов претендовали на руководящие должности там, но не получили их (по закону руководящие посты в театре могут занимать только люди с профильным театральным образованием), за чем последовала попытка сместить оттуда директора театра Елену Алябьеву в 2018 году. В этот же год Кубанов подтвердил информацию о своём обучении на заочном отделении режиссуры Новосибирского государственного театрального института.
В 2021 году в Новосибирске открылся Новый драматический театр. На его финансирование направили 39 миллионов рублей из регионального бюджета.
Сейчас в НДТ, который расположился в здании «Дома Актёра», идёт подготовка к новому театральному сезону. Первым премьерным спектаклем станут «Бешеные деньги» Островского. Журналист Сиб.фм поговорил с Анатолием Кубановым о том, почему почти 40 миллионов недостаточно, зачем нужна цензура и по какой причине культура Новосибирска в упадке.
Зачем понадобился очередной новый театр в Новосибирске?
— Театров, которые есть в городе сейчас, крайне недостаточно для охвата аудитории. Есть определённые параметры урбанистики, и в соответствии с ними драматических театров в Новосибирске должно быть как минимум 10. Культурное пространство города необходимо расширять.
Но в первую очередь это запрос зрителя: театров не хватает физически. Именно поэтому нарождается столько частных и студийных театров. И надо ещё открывать!
Живое сейчас становится уникальным продуктом.
Поэтому в НДТ ставка на человека и симфоничность игры.
Финансирование НДТ выделяется из областного бюджета. Влияет ли это с точки зрения цензуры?
— Министерство культуры формирует подведомственным учреждениям госзадание. В нём указывается просто количество спектаклей, а в выборе их воплощения и вообще своей художественной стратегии театры свободны. Да, за деньги налогоплательщиков учреждение культуры полностью самостоятельно должно сформировать художественные продукты для зрителя — но я считаю, что контроль здесь необходим. Особенно когда дело касается такой тонкой сферы, как искусство, которая требует ювелирной точности: у нас же в нём такая свобода, какой нет даже в буржуазных странах Европы.
Культура — это всегда рамки и границы. Где отсутствует понимание, что приемлемо, а что нет — говорить о высоком уровне культуры не приходится, что мы и наблюдаем последние лет 30 в культурном пространстве нашей страны. В условиях так называемого советского цензурирования мы получили целую плеяду Шостаковичей, Хачатурянов и Пастернаков.
А 30 лет свободы, метаний и творческого поиска даже на региональном уровне дали нам сами видите что.
А что конкретно вам не нравится в культурной прослойке Новосибирска, например?
— Ряд театральных тенденций давно скатывается в безалаберность, депрофессионализацию и потерю ремесла. Растворение и размывание театра в экспериментальности ведёт к постоянной потере актёрского мастерства, а ведь именно в нём главное сценическое искусство, и зритель именно за ним приходит в театр.
Сейчас же искусство насквозь пронизано партийством и клановостью. Мы видим целые родоплеменные кланы, которые играют в новаторов за государственный счёт. Фамилий назвать не могу: мы с ними договорились любить друг друга.
Теперь я, как человек системы, должен мириться с правилами художественной корпорации — больше мы друг в друга камней не кидаем.
И они меня по-своему полюбили: в их мышином королевстве появился король крыс.
Достаточно ли того бюджета, который выделили в НДТ на этот год?
— Из всех областных драматических театров у НДТ самое маленькое финансирование. Что, конечно, не особенно вдохновляет. Наш бюджет гораздо меньше, чем у некоторых «бездомных» театров или у районного клуба средней руки, и это не совсем правильно. Меньше 40 миллионов для областного драматического театра, пусть и портативного — это крайне мало.
Вообще в провинциальных театрах такая история: им прекрасно хватает денег на всякие благотворительные акции, сувенирную продукцию, поездки на конкурсы... На это у них находятся миллионы и миллионы рублей, а при этом их актёры получают как нищие. И всё время вопрос наращивания зарплат для некоторых руководителей художественных корпораций не является первостепенным, в отличие от вопроса признания.
Ну странно же для некоторых наших сибирских театров неожиданно покупать пьесу за несколько миллионов. Пастернака и Пушкина можно за бесплатно поставить, и вдруг какому-то уникальнейшему уникуму отдают тысячи или миллионы. И когда по роду своей депутатской деятельности я спрашивал: «Разве можно за черновики платить народные миллионы?», мне отвечали: «Да, можно».
Вот тогда я и стал гонителем творческой свободы. Нет же, это вы гоните всем, что занимаетесь настолько тонкими вещами, что их даже не видно — и на всё это деньги находятся!
Что именно подразумевается под «тонкими вещами»?
— Те люди, о которых я говорю, умудрились то, что каждый из нас совершает бесплатно каждый день, сделать своей профессией. Они в совершенстве овладели искусством по надувательству публики. Современное искусство сейчас — крайне несовременное и слабое отражение того, что уже было. Нынешнему совриску насчитывается от 150 лет минимум, и вообще сложно сделать что-то новое после Малевича, Дюшана или Мейерхольда. Нет ничего нового, есть спекуляция на понятиях, и это жонглирование интересно только профессиональным корпорациям, занимающимся искусством — но оно ничего не даёт зрителю.
Сколько необходимо НДТ, чтобы обеспечить себе комфортное существование?
— Слава богу, у меня никогда не было амбиций стать гениальным режиссёром, а значит, столько признания, на которое и уходит бюджет, выделяемый из средств налогоплательщиков, мне не нужно.
НДТ, как мобильному театру, у которого 12 человек штата, для комфортного существования минимально требуется 50-60 миллионов. Но сейчас у нас не дотягивает даже до 40, ну это же просто копейки.
Здесь есть театры, которые получают и по 80 миллионов на год: а ведь им даже не требуется арендовать помещение, которое сжирало бы крупную часть бюджета. Конкретных учреждений называть не могу — очень сильно обижаются. Как, впрочем, и на то, что я ухожу с их спектаклей — но это тоже проявление моей зрительской свободы.
Очень много говорят о том, что открытие НДТ тесно связано с вашими политическими достижениями?
— Расплата драмкружком — ну это просто смешно. Есть секторы гораздо мощнее с ощутимо большими цифрами. В конце концов, меня с 27 лет ведущие гранды приглашали перейти в театральную сферу, но в силу служебных обстоятельств я не мог — не отпускали. Да и директором театра я никогда не хотел быть. Художественным руководителем — да, но всякие административные нюансы мне не близки.
И когда жизнь уже под горочку, я решил: может, заняться тем, что у меня неплохо получается. По роду своей деятельности я неплохо разбираюсь в вопросах государственно-культурной политики, с театром я связан лет 6 точно — и очень естественно, что я оказался на этом посту. А кто должен был возглавить театр?
Ну странный расчёт ведь, кто же рассчитывается новой нагрузкой и поручением пахать.
Здесь ведь репетиции с утра до ночи, мизерный бюджет, не очень доброжелательное окружение, недобросовестная конкуренция...
Да, у меня определённо есть недоброжелатели, но меня это радует, без них было бы скучно: без конфликта нет истории.
Почему премьерным спектаклем выбрали «Бешеные деньги»?
— Кроме того, что Островский — наш национальный Шекспир, сейчас он сверхактуален: деньги, мошенничество, разбитая капиталом любовь. Только он смог так выписать столкновение человека с беспощадным миром денег: как они унижают его и превращаются в сверхидола, который требует безостановочных жертв. К тому же «Беспощадные деньги» — самый благодарный материал для работы в жанре поэтического экшена: если хочется показать удушающую энергию денег, которая пожирает всё — автора лучше, чем Островский, не найти. Но это не только такой театральный боевик, но и пронзительная мистерия русской избыточности, у нас на Руси ведь всего вдоволь: любви, денег, смерти.
Подпишитесь на нас в Telegram
